...господин мой, святой Михаил, государыни мои, Екатерина и Маргарита, почему вы оставили меня, отчего больше не говорите со мной?... Слабость стоит за моими плечами и некому сказать ей: вот раба наша и силы мы дадим ей, пойди прочь. Едва сложу руки, смотря против солнца, сияние которого вы затмевали, едва склоню голову перед ветром, дыхание которого не слаще вашего, едва услышу гром, глас которого, что блеяние ягненка в сравнении с львиным рыком, против вашего шепота, вижу лишь солнце, дышу лишь ветром и слышу раскаты грома, и глаза мои слезятся. Я ли не молила: Боже, храни короля Карла? Я ли развертывала орифламму, ведя полки на Орлеан, крича слова любви? Или вы, господа мои, укрепляли десницу мою? Кто любит меня, за мною! Кто любит меня теперь, когда тело мое в рубище и позорные яблоки бросают мне в клеть?... Где вы теперь, отчего больше не говорите со мной в час, когда я алчу любви? Видите, вас так много, а меня так мало. Завтра придут те, что приходили вчера благословить меня, терзать меня и силы мои на исходе. Не вы ли говорили, что преданную женщиной спасет дева? Францию я спасла, но кто спасет меня? Терзающие плоть пекутся о моей вечной душе во имя ваше, государи мои. Но ведь вы оставили меня, могут ли они спасти то, что уже утрачено?... Кому дали вы право судить меня, звать ведьмой, опоительницей, и ложью звать слова мои, вами вложенные в мои уста? Вином, прорвавшим новые мехи, молодым и горьким, были ваши речи и вам я верила, говоря с вами, а теперь я молчу. Вороны кружат у моего окна и псы приходят лизать мои раны, они честнее тех, в чьи руки я отдана и на чье милосердие я уповаю. Скажите хоть слово, госпожи мои, опусти руку на плечо мое, государь мой, и я приму смерть или жизнь по слову вашему, не дайте жить или умереть в молчании. Познав правду, я познала сомнение, познав сомнение, я укрепилась в вере, крепка в вере, я жажду. Змеи вокруг меня точат каплями яды, этим ли я утолю печали, забыв о вас? Вы молчите, вы больше не говорите со мной, несчастной, оставленной сомневаться в прошлом и бояться будущего, темного, как глаза умирающих на залитом кровью моих братьев поле пред Орлеаном. Жанна меня зовут и "Жанна!", меня звали обожженные и искалеченные, истерзанные и алчущие смерти. От моей руки умирали обреченные, но с любовью я предавала их в ваши объятья и я видела их, ведомых светлейшей дорогой к ласковому солнцу, за которым Он встречает умерших. А я оставалась, чтобы вести остальных к жизни или к смерти от моей руки или металла, рвущегося из дула слепой аркебузы, я оставалась, чтобы купаться в любви и огне, сжигающем меня и врагов преданной Франции, спасенной Франции.
Я познала любовь, государыни мои, господин мой, и я грешна перед вами, поэтому вы оставили меня, поэтому вы не говорите со мной, господин мой, святой Михаил, государыни мои, Екатерина и Маргарита...




the dark night of the soul
"Тёмная ночь души" - есть такой католический термин. Он обозначает состояние, скажем, святого, которому в начале пути были всевозможные чудесные видения и явления, а после они прекращаются. В начале все эти знамения вселяют в него уверенность в правильности выбранного пути, а когда он на этот путь уже вступает, опппа! больше ничего нет, никаких сверхъестественных подтверждений собственной правоты. Ты должен спасаться памятью и верой. И все.
Вскоре после смерти матери Терезы были опубликованы ее письма, в которых она рассказывает о том, как она периживала это явление. Для нее это длилось долгие десятилетия и было настоящей мукой. Сначала Христос и Богородица, явившись ей, молодой монашке, отправили в Индию. Когда она начала свою миссию в этой стране - все прекратилось.


*просто так, давно еще в ЖЖ нарыла, когда искала жаннин текст* )) хотя почти наизусть помнила, ото ж ))